Доступ к правосудию связан с правом быть выслушанным в суде, т.е. гарантированной законом возможностью представлять доказательства в свою пользу и опровергать доказательства процессуального оппонента; выступать в прениях, отстаивать свою позицию; заявлять требования, возражения и ходатайства, рассчитывая при этом на адекватную реакцию суда («право быть услышанным»), обеспеченностью уважения и соблюдения судом других процессуальных прав лиц, участвующих в деле. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 19 января 2017 года № 1-П установил, что право быть выслушанным в суде – это «принцип», который «пользуется общим признанием». Об этом во многом свидетельствует древнеримское происхождение соответствующих терминов и выражений – «jus audiri in atrio», более распространенное в юридической науке и практике – «jus ut procedatur». Суд может разрешить дело не иначе, как выслушав стороны, их доводы и возражения. Это, в свою очередь, находит воплощение в общепризнанных максимах «audiatur et altera pars» (суд обязан выслушать обе стороны), «non debet actori licere, quod reo non permittitur» (сторона не должна обладать более весомыми процессуальными правами, чем другая). Право быть выслушанным в суде реализуется через принцип состязательности и вне данного принципа, за редкими исключениями, не действует. Это выражается также в процессуальных формальностях и церемониальных нормах судебно-процессуального характера.
Традиционная судебная практика в России опирается на сравнительно узкое истолкование jus ut procedatur, принимая во внимание, главным образом, противоправность не привлечения в процесс заинтересованных субъектов; не извещения либо ненадлежащего извещения лиц, участвующих в деле; разрешения дела в отсутствие одной из сторон при наличии уважительных причин неявки в суд. Вместе с тем, правовые позиции Конституционного Суда РФ свидетельствуют о более широкой интерпретации принципа «быть выслушанным в суде», конструируемого в форме субъективного конституционного права. В частности, конституционные судьи установили, что лишение права быть выслушанным «существенно ограничивает право на судебную защиту» (Постановление Конституционного Суда РФ от 14 апреля 1999 года № 6-П); данное право предполагает особые гарантии при разрешении дела по существу на основе состязательности и равноправия сторон; осуществление данного права «может быть подвергнуто молчаливо допускаемым ограничениям, особенно в отношении приемлемости жалобы» (Постановление от 19 июля 2011 года № 17-П); оно является одной из форм защиты прав потерпевших от преступлений (Постановление от 16 мая 2007 года № 6-П). В конечном итоге, право быть выслушанным в суде – это «sine qua non» (непременное условие) доступа к правосудию.
Подчеркнем, что в судебной практике право быть выслушанным позиционируется и интерпретируется в значительной степени иначе, чем в ряде других сфер конституционных правоотношений. В частности, в деятельности народного представительства мы наблюдаем ограничения права выступлений депутатов по времени, по количеству раз в течение текущего заседания палаты парламента, по существу рассматриваемого вопроса повестки дня. Председательствующий в заседании представительного органа редко представляет возможность выступления всем желающим, основное бремя обсуждения переносится на предварительные стадии (дебаты в комитетах, комиссиях, фракциях и депутатских группах). В парламентской деятельности нередко наблюдается отступление от принципа состязательности или соперничества (доклад не сопровождается содокладом, не представлена альтернативная точка зрения, депутаты воздерживаются от вопросов к докладчику и от собственных выступлений, ограничивая свое участие в разрешении вопроса повестки дня лишь реализацией права голосования).
В отличие от этого, право сторон быть выслушанными и услышанными судом ставится под более существенную конституционно-правовую защиту. Доказательственный материал должен предоставляться беспрепятственно, если только не нарушен принцип релевантности (относимости и допустимости доказательств по делу). Заявляя требования или ходатайства, стороны обоснованно рассчитывают на мотивированное решение суда (публичная обязанность мотивировки судебного решения – важная предпосылка «услышанности» как в материально-правовом, так и в процессуальном контексте). Сторонам гарантируется возможность личного присутствия в суде или действия через представителя (главным образом, через адвоката), предоставления услуг переводчика (чтобы быть «услышанным» на языке, которым фактически владеет соответствующее лицо), право на вызов свидетелей и на вопросы к ним, право донести до суда свою позицию и, при необходимости, уточнить или скорректировать ее. Это происходит не однократно (как, например, в деятельности депутатского корпуса), но многократно и, более того, неограниченно во времени и по числу коммуникаций до тех пор, пока суд не сочтет выясненными и установленными все имеющие юридическое значение обстоятельства рассматриваемого дела.
Право быть выслушанным в суде предполагает, главным образом, методику поочередного выслушивания сторон (во всяком случае, когда это необходимо по мнению суда). Тяжущиеся стороны должны обладать одинаковым потенциалом защищаться с помощью процессуальных средств, обладая разумной возможностью действовать в условиях, которые исключали бы чьи-либо явные преимущества. Двустороннее слушание дела означает не только равные процессуальные возможности предоставления суду доказательств: существенное значение имеет также право сторон доводить до сведения суда свое мнение относительно представленных доказательств. Публично-правовая обязанность суда при этом заключается в том, чтобы создавать и контролировать соответствующие процессуальные условия, гарантируя состязательность и равноправие сторон, их право быть выслушанными на паритетной основе и в сбалансированной степени.
В результате между судом и спорящими сторонами складываются своего рода «коммуникационные» отношения, которые предполагают перманентную корреляцию «сообщений» и «реакции» на них, причем последняя не должна быть безрезультатной. При этом следует учитывать двусторонний характер данных отношений (удовлетворяя ходатайство одной стороны, суд ограничивает возможность потенциальной реализации интересов другой стороны). Процессуальный оппонент не заинтересован в том, чтобы его контрагент «был услышан» судом, его процессуальный интерес состоит в реализации возможности давать свои собственные объяснения, приводить свои доводы и возражать против доводов другой стороны, обжаловать невыгодные решения в установленном процессуальном законом порядке.
Право быть выслушанным в суде не следует, при этом, толковать упрощенно и буквально, понимая под ним якобы гарантированную законом возможность неограниченной судебной риторики, абстрактных и не относящихся к делу рассуждений, рассчитанных на внешний эффект для непросвещенной публики. Следует учитывать, что доказательства по делу и пояснения сторон направлены на то, чтобы оказать надлежащее воздействие на мнение суда, которое выражается в текущих процессуальных и окончательных судебных решениях. Для эффективного достижения этой цели правообладателям, в подавляющем большинстве случаев, требуется профессиональная юридическая помощь в лице адвокатуры или иных участников рынка юридических услуг. В силу профессионального достоинства адвокат – это лицо, которое оказывает помощь доверителю в том, чтобы он был действительно «выслушан» и «услышан» судом, причем максимально эффективным образом вследствие достаточного знания судебным представителем норм материального и процессуального права, его надлежащего опыта правозащитной деятельности.
Кроме общих конституционных гарантий права быть выслушанным и услышанным судом, имеется ряд особенностей, связанных с субъектным составом конституционных правоотношений. В числе лиц с особым риском нарушения права быть выслушанным в суде находятся, во-первых, граждане с психическими расстройствами и заболеваниями, во-вторых, лица, которые содержатся в местах лишения свободы по вступившему в законную силу обвинительному приговору суда. Данные проблемы сравнительно часто возникают в судебной практике, этому посвящены многие постановления и определения Конституционного Суда РФ. В связи с этим полагаем необходимым обратить особое внимание на правовую позицию, занятую Судом по делу о проверке конституционности гражданско-процессуального законодательства (Постановление от 27 февраля 2009 года № 4-П).
Перед Конституционным Судом, в сущности, дважды ставилась эта проблема – применительно к вопросу о признании гражданина недееспособным и госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке (Постановление от 20 ноября 2007 года № 13-П); к проблеме пересмотра ранее принятого судебного решения о признании гражданина недееспособным (Постановление от 27 февраля 2009 года № 4-П). Примечательно, что именно в последнем из двух названных постановлений Конституционный Суд РФ максимально полно раскрыл конституционные гарантии и критерии обеспечения права быть непосредственно выслушанными судом для данной категории лиц.
Конституция РФ требует, чтобы соответствующее правовое регулирование было гибким и стремилось к максимальному сохранению дееспособности. Степень психического расстройства может быть разной (душевная болезнь, умственная отсталость, умственные недостатки и др.), однако российское законодательство в этой части традиционно проявляет свойства негибкости. Законодатель вынуждает суды либо полностью сохранять дееспособность граждан, либо ее полностью лишать. Ограничение в дееспособности допускается по иным основаниям (злоупотребление спиртными напитками, систематическое употребление наркотических средств, чрезмерное и неконтролируемое увлечение азартными играми), но не в силу факта дифференцированной степени психического расстройства и заболеваний. Вслед за этим наблюдаются ограничения процессуальных прав взрослых недееспособных граждан (ограничение материально-правовой дееспособности влечет за собой ограничение дееспособности в процессуально-правовом смысле).
В своем мнении к анализируемому Постановлению судья Конституционного Суда РФ Г.А. Гаджиев высказал весьма интересное суждение о том, что «признание недееспособным не должно приводить к поражению в процессуальных правах». С этим следовало бы согласиться, однако Конституционный Суд РФ занял более сдержанную позицию, ограничиваясь анализом и правовым решением в более конкретной правовой ситуации, а именно: гражданин желает быть непосредственно выслушанным судом, однако судебная система препятствует этому на основании судебно-психиатрической экспертизы, согласно которой гражданин не может присутствовать в судебном заседании, причем перед судом в данном случае ставится не какой-то второстепенный (с точки зрения дееспособности) вопрос, а именно вопрос о признании данного лица дееспособным или недееспособным, о сохранении его недееспособности либо восстановлении дееспособности.
Вывод судебно-психиатрической экспертизы о том, что характер заболевания «не позволяет понимать значение своих действий и руководить ими» служил достаточным основанием к блокированию допуска соответствующих лиц в судебное заседание. С нормативной точки зрения, конечно, суды не связаны заключениями эксперта, такие заключения не имеют для судей заранее установленной силы и подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами. Предназначение судебной процедуры состоит, в том числе, и в цели (подчеркивает Конституционный Суд РФ) «не допустить ошибочных оценок относительно способности гражданина понимать значение своих действий и руководить ими». Важная гарантия для этого – заслушивание непосредственно судом объяснений самого гражданина, дееспособность или недееспособность которого ставится под сомнение. Ограничения прав и свобод человека и гражданина не могут основываться на одном лишь факте наличия психического заболевания. В свою очередь, судебное решение не должно приниматься на основании одного лишь медицинского заключения. Соответствующий гражданин, как установил Конституционный Суд РФ, при данных обстоятельствах имеет право быть непосредственно (лично) выслушанным судом в присутствии адвоката (гарантия двойная – общий запрет ограничения личного присутствия и исключение присутствия в отсутствие адвоката).
Обжалуемые в Конституционном Суде РФ нормы, разумеется, не запрещали судам принимать решения о допуске соответствующих лиц в судебное заседание. Основной вопрос заключался в неопределенности правового регулирования, которое приводило к неоднозначному толкованию и произвольному правоприменению: в какой процедуре и на основании каких критериев возможна личная явка данных лиц в судебное заседание? Конституционный Суд РФ подчеркнул, что данный вопрос должен разрешаться судами дифференцированно, с учетом всей полноты обстоятельств конкретного дела с максимально допустимой возможностью правообладателей быть выслушанными судом, включая отстаивание своей позиции (вопреки, в частности, мнению опекуна и заключению судебно-психиатрической экспертизы), хотя при определенных обстоятельствах (устанавливаемых судом на основе надлежащей судебной дискреции) соответствующие лица все же не подлежат допуску в судебное заседание (если это создает реальную угрозу безопасности судебного разбирательства или при иных весьма значимых, существенных обстоятельствах).
Таким образом, конституционные принципы и нормы требуют, чтобы исключалось отсутствие у лиц, которые признаны недееспособными, их права на осуществление судебной защиты своих прав лично и непосредственно, за исключением крайних и экстраординарных обстоятельств. Этому в определенной степени способствовало решение Европейского суда по правам человека по делу «Штукатуров против России» от 22 декабря 2005 года, согласно которому был установлен факт нарушения права данного гражданина на справедливое судебное разбирательство (гражданин Штукатуров – один из заявителей по рассматриваемому делу в Конституционном Суде РФ). Аргументировалось это неотчуждаемостью конституционных прав и свобод человека и гражданина; универсальностью принципов верховенства права, гуманизма, справедливости и равенства; недопустимостью беззащитного состояния правообладателей; требованием вмешательства в права человека в минимальной степени.
Лишенным дееспособности взрослым гражданам должна быть предоставлена возможность периодического пересмотра и обжалования ранее принятых решений о признании их недееспособными. Тем самым обеспечивается, как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «особый уровень гарантий защиты прав лиц, которые страдают психическими расстройствами». Суды общей юрисдикции обязаны учитывать разнонаправленность интересов участников судебного разбирательства, причем принцип состязательности имеет универсальный характер в том смысле, что распространяется даже на особое производство по гражданским делам, где с формальной точки зрения даже нет «сторон» юридического спора. Суды при решении вопроса о дееспособности взрослых граждан должны иметь возможность, по общему правилу, составить собственное мнение о психическом состоянии гражданина и непосредственно убедиться, действительно ли он «не понимает» значения своих действий и «не руководит» ими. Основная конституционная гарантия для достижения этого – реализация конституционного права гражданина быть непосредственно выслушанным в суде как способ обеспечения его полноценного и надлежащего доступа к правосудию.