Система образования является, с одной стороны, одной из самых консервативных сфер жизни общества, а с другой – важнейшей составляющей суверенитета государства, который динамично развивается под влиянием и внешних, и внутренних факторов. В целях написания настоящего исследования, полагаем правильным исходить из постулата Е. Г. Пономарёвой о том, что: «суверенитет — это объект необходимых и неизбежных ограничений — как внутренних, порожденных потребностью согласования суверенных прав сталкивающихся общественных сил (государства и общества, правительства и граждан или индивидов, властей разных видов: законодательной, исполнительной, судебной и т. п.), так и внешних в силу взаимодействия и столкновения государственных суверенитетов равного (пусть даже формально) достоинства». Заметим сразу, что автор данного определения добавлял в него ещё и понятие глобализации, которое, исходя из современных условий ведения Специальной военной операции (СВО), противостояния между Россией и странами НАТО и Украиной, содержательного противоречия российских духовно-нравственных и западноевропейских псевдолиберальных ценностей должен трактоваться уже по-иному.
Ведь понятие глобализации исследователями из США изначально рассматривалось исключительно как отношения между ведущей, «англосаксонской», и ведомыми нациями, к числу которых принадлежат все остальные. Поэтому позитивной оценки удостаивается, судя по американской и западноевропейской научной литературе, только позиция безусловного доминирования США и «так называемое освобождение локальной культуры от национально-государственной ограниченности». А, следовательно, в случае неповиновения воле «хозяина» не просто возможно, но и прямо предписывается применять силу, что сейчас мы и видим по отношению к тем государствам, которые «смеют» отстаивать собственные национальные интересы. Сохранение национального государственного суверенитета, в целом, и образовательного суверенитета, в частности, при такой парадигме становится практически невозможным.
В постсоветской России при отсутствии государственной идеологии, рост вузов, как государственных, так и частных, нивелирование роли университетов, когда наименование университет стало присваиваться не соответствующим по уровню учебным заведениям, сокращение бюджетных мест, наоборот, увеличение платных, провозглашение свободы труда вместо права и обязанности трудиться, привело к тому, что выпускник после окончания вуза «уходит в никуда» и сам вынужден искать себе место работы, зачастую не по той профессии, которую он выбрал. Подчас полученные компетенции в вузе не востребованы на рынке труда, хотя сейчас все общие образовательные программы, рабочие программы учебных дисциплин и программы практик проходят согласование с работодателями, а к учебному процессу в обязательном порядке привлекаются практики, что является аккредитационным показателем для направлений вузовской подготовки.
В 2000-х гг., когда Россия присоединилась к Болонскому процессу, у нас была предложена и разработана система уровневого профессионального образования (бакалавриат и магистратура), которая, с одной стороны, соотносилась с традиционной европейской системой высшего образования, а с другой – с дореволюционной университетской практикой, т.к. бакалавры и магистры были и до Октябрьской революции 1917 г., а затем упразднены советской властью. Еще до подписания Болонского соглашения в Российском государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена была предложена собственная экспериментальная система, цель которой состояла не в копировании зарубежных подходов к высшему образованию, а в возможности для студентов – будущих учителей на основе широкого фундаментального образования на первых двух курсах обучения, более осознанно выбирать направление своей специализации в последующие два года обучения с учётом личной склонности, интересов и ситуации, складывающейся на рынке труда – то есть персонализация обучения. То есть это была практически предлагаемая сегодня современная система IV ФГОС 2+2. А магистратура должна была удовлетворить требования работодателей в кадрах, способных работать в творческих, специализированных школах на основе инновационных методик.
Однако после включения нашей системы образования в Болонский процесс вместо «высшего профессионального образования», находившемся под управлением и контролем государства в лице Министерства высшего образования СССР, появилось просто «высшее образование», что и было легально закреплено в нормативных правовых актах. Таким образом, наша страна добровольно отказалась от характеристики профессионального обучения для вузов, которое по определению содержательно соотносится с особенностями национальной экономики. И это при том, что во всех странах Болонской системы есть национальная система профессионального обучения поствузовского образования, основанная на бизнес-традициях этой страны, поэтому работодатель может создать профессиональную практику в виде стажировок студентов на всем протяжении периода обучения, и отобрать после её успешного прохождения себе работников. Именно поэтому выпускники бакалавриата сдают два экзамена – один теоретический (в вузе своим преподавателям), а другой – после прохождения практики (профессиональному сообществу, работодателям).
В России это не так, при сдаче государственной итоговой аттестации в виде государственного экзамена и защиты выпускной квалификационной работы, при этом вузам разрешено решать самостоятельно необходим ли государственный экзамен или достаточно только защиты выпускной квалификационной работы, в комиссии присутствуют представители работодателей, обычно не более 3-х человек, и преподаватели вуза. Представители работодателя ожидают от выпускников достаточно высокого профессионализма, которого уровень бакалавриата априори показать не может, т. к. в Болонской системе это просто не предусмотрено, а дополнительной системы профессиональной подготовки в интересах государства или работодателей у нас, как в странах-участниках Болонской хартии, известное как «обучение на рабочем месте (Work-Based Learning (WBL)), так и не создали. Именно поэтому одновременно до сегодняшнего дня сосуществуют программы академического и прикладного бакалавриата без дополнительного практического профессионального периода, когда выпускник бакалавриата уже под руководством работодателя завершит свое профессиональное обучение и получит опыт работы.
Ведь при поиске работы выпускники вузов сталкиваются именно с требованиями работодателей о наличие обязательного опыта работы в определенной сфере от 2-х до 5-и лет. При этом, как известно, в российском законодательстве нет требований об обязательности заключения между студентами, проходящими производственную (преддипломную) практику и организациями, на базе которых она проводится, трудового договора, что фактически означает отсутствие фактически зафиксированных трудовых отношений, а, следовательно, невозможность доказать в последующем наличие опыта работы. В соответствие с пунктом 2.1. статьи 27 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» с 2023 года такие профессиональные навыки будут формироваться в специально созданных при образовательных организаций по основным профессиональным образовательным программам, основным программам профессионального обучения, дополнительным профессиональным программам, предоставления работы временного характера обучающимся и выпускникам, а также производства товаров, выполнения работ и оказания услуг с использованием материально-технической базы таких организаций по профилю реализуемых ими образовательных программ в учебно-производственных комплексах. А в соответствие с пунктом 5.1. статьи 28 – такие организации, реализующие основные профессиональные образовательные программы, вправе оказывать содействие в трудоустройстве лиц, осваивающих или завершивших освоение указанных образовательных программ, в том числе в такого рода учебно-производственных комплексах. К сожалению, из-за того, что вузы больше не осуществляют «высшее профессиональное образование», существование подобных учреждений в целях организации практической подготовки студентов вуза не предусматривается.
Кроме того, существует известное противоречие в определении квалификации в российском законодательстве. Так, пункт 5 статьи 2 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ (ред. от 24.06.2023) «Об образовании в Российской Федерации» (далее – Закон об образовании) определяет ее как «уровень знаний, умений, навыков и компетенций, характеризующий подготовленность к выполнению определенного вида профессиональной деятельности (выделено нами – авторами монографии)», при этом определения термина «компетенция» ни в одном юридическом документе просто нет. В то время как в части 1 статьи 195.1 Трудового кодекса Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (ред. от 13.06.2023, с изм. от 27.06.2023) под квалификацией предлагается понимать только «уровень знаний, умений, профессиональных навыков и опыта работы работника (выделено нами – авторами монографии)». Отдельно следует охарактеризовать профессиональные стандарты как нормативные документы, в соответствие с которыми работодатель по Трудовому кодексу Российской Федерации должен определять квалификационные требования к работнику и соответственно им – заработную плату.
Ни в одном профессиональном стандарте нет указаний ни на компетенции, ни компетентность как характеристики работника, которые есть в Законе об образовании, а определение квалификации совпадает с трудовым законодательством. Отсюда возникает сразу несколько вопросов. Во-первых, не ясно «профессиональные навыки» и «компетенции» – это содержательно однорядковые величины или нет? Во-вторых, возникает закономерный вопрос, каким образом выпускник вуза, обучающийся на очном отделении сможет получить опыт работы? В-третьих, если в соответствие со статьей 69 Закона об Образовании из наименований вузов исключили термин «профессиональное» при наличии в статье 2 Закона об образовании дефиниции «профессиональное образование», то может ли организация высшего образования формировать «профессиональные навыки» и готовить «высококвалифицированный кадры»? Ответов на эти вопросы пока нет, хотя в научном сообществе они поднимались не один раз и делались предложения на конференциях, круглых столах, в том числе и в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации.
В СССР проблемы с трудоустройством практически не было в силу того, что квалификация (профессиональные навыки) обеспечивалась практиками и стажировками на конкретном производстве, предприятии или организации под жёстким контролем государства, а по окончанию вуза выпускник в соответствие со статьей 182 Кодекса законов о труде СССР «обеспечивался работой в соответствии с полученной специальностью и квалификацией» и был обязан отработать в течение 3-х лет в рамках государственного распределения по заявке от работодателей, которые направлялись в вуз. Кроме этого, представители работодателей присутствовали на публичных защитах дипломов и могли напрямую «выбрать» себе будущего профессионала, например именно так была предложена целевая аспирантура автору настоящего параграфа. Советский вуз был «встроен» в единую систему народнохозяйственного единого по всей стране комплекса, поэтому приём в вуз и выпуск строго контролировался соответствующими министерствами.
Сегодня все чаще предлагается вернуться к системе профессионального образования с соответствующей ему системой контроля и уровнем подготовки и вернуть вузам на уровне специалитета прилагательное «профессиональное», усилив его научный, фундаментальный и практический компонент. Следует согласиться с И. В. Федченко о необходимости скорейшего включения «в основную образовательную программу стажировки студентов в период обучения на старших курсах; поощрения прохождение производственных практик с реальным включением в производственный процесс при увеличении удельного веса практик в основных образовательных программах». Мы полностью разделяем мнение Г. А. Бордовского, который утверждает, что для российской системы вузовского образования «главное – обеспечить высокую адаптируемость образования в условия рынка и постоянного изменения технологии во всех сферах жизни общества».
Несмотря на то, что необходима тесная связь между образованием, наукой и производством благ, полагаем, что следует изменить финансирование вузов в сторону увеличение государственно-бюджетного финансирования, запретив «академический капитализм» во всех его проявлениях, создав, таким образом, условия для повышения качества образования. Необходимо запретить порочную практику, разрешающую вузам самостоятельно отменять государственный экзамен, оставляя лишь защиту выпускной квалификационной работы, т. к. в таком случае невозможно оценить уровень знаний и сформированности необходимых компетенций у выпускника. Ведь не секрет, что технологии идут вперед и сегодня «продвинутые» студенты пользуются и успешно технологией ChatGPT (языковая модель, на основе которой создан чат-бот), что свидетельствует о несамостоятельности выполнения единственного контрольного материала – ВКР. Думается, что следует взять на вооружение опыт зарубежных стран, предлагающих сдавать два экзамена, разделенных по времени – сначала теоретический, а затем после прохождения практики не менее, чем полгода – год в зависимости от сферы экономики, практический, который будут принимать работодатели и именно он и должен стать доказательством получения квалификации выпускником.