Одним из таких инструментов является осмотр трупа и его эксгумация, т.е. извлечение тела, останков умершего или погибшего из места захоронения для судебно-медицинской, криминалистической экспертизы или для перезахоронения.
В научной среде мнения о том, является ли эксгумация самостоятельным следственным действием, расходятся. Одни ученые определяют ее как организационное, подготовительное мероприятие для дальнейшего осмотра, предъявления для опознания и т.п., поскольку «сам по себе факт извлечения трупа из места захоронения ничего не доказывает». Другие, напротив, видят в эксгумации самостоятельное следственное действие, производимое на основании постановления следователя или суда с целью выяснения значимых для дела обстоятельств.
Мы склонны согласиться с последней из обозначенных точек зрения. При этом нельзя не отметить, что данное следственное действие по своей природе, скорее, носит исключительный характер и проводится только тогда, когда при первоначальном осмотре трупа и его судебно-медицинском исследовании не получены достаточные для разрешения уголовного дела выводы либо возникают сомнения в их достоверности и обоснованности. Несмотря на это, значимость его результатов в отдельных случаях сложно переоценить.
По одному из уголовных дел, рассмотренных Красноярским краевым судом, именно проведение эксгумации позволило добиться привлечения виновных к уголовной ответственности за совершенное групповое убийство с особой жестокостью.
Согласно фабуле, 17 октября 2019 г. в общем коридоре квартир № 97–100 дома № 9 по ул. Дружбы Народов в г. Ачинске Красноярского края обнаружен труп С. с признаками насильственной смерти. В ходе первоначальных следственных действий в квартирах № 98 и 100, в которых проживали соответственно П. и О., обнаружены и изъяты топор, мужские шорты и трико со следами крови.
Эксперт Г., проводивший судебно-медицинскую экспертизу трупа С., несмотря на наличие множественных (более 60) телесных повреждений, пришел к выводу, что смерть потерпевшего наступила в результате острого отравления этиловым спиртом, так как определил наличие в крови С. этанола в концентрации 2,88 промилле.
Поскольку часть обнаруженных у С. телесных повреждений квалифицированы как причинившие вред здоровью средней тяжести, следственным отделом по Ачинскому району ГСУ СК России по Красноярскому краю и Республике Хакасия соответствующие материалы выделены и переданы в орган дознания, которым 20 декабря 2019 г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 112 УК РФ.
По факту смерти С. орган следствия событие преступления не усмотрел, в связи с чем вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, с которым не согласились родственники погибшего. Они неоднократно оспаривали это решение, ставили под сомнение выводы судебно-медицинской экспертизы о причине смерти С.
В ходе дополнительной проверки по данному материалу следователь назначил комиссионную судебно-медицинскую экспертизу трупа. При ее проведении начальник Красноярского краевого Бюро судебно-медицинской экспертизы направил в адрес следователя ходатайство о необходимости эксгумации трупа в связи с тем, что в ходе первоначальной экспертизы детально не исследовались области рефлексогенных зон трупа, что не позволяло комиссии достоверно ответить на поставленные перед нею вопросы.
После получения всех необходимых разрешений в середине июня 2020 г. труп С. эксгумировали и направили в БСМЭ. На протяжении двух месяцев эксперты изучали останки, анализировали имеющуюся медицинскую документацию и пришли к выводу о том, что смерть С. наступила в результате травматического шока (смешанного генеза — болевого и геморрагического), развившегося как осложнение причиненной С. комбинированной травмы тела.
Помимо отмеченных экспертом Г. телесных повреждений, комиссия обнаружила также вдавленный перелом на уровне правой теменной и затылочной кости, неполные косопоперечные переломы двух ребер.
С учетом полученных выводов 30 сентября 2020 г. возбужденное органом дознания по п. «г» ч. 2 ст. 112 УК РФ уголовное дело передано обратно в СО по Ачинскому району ГСУ СК России по Красноярскому краю и Республике Хакасия для производства расследования по ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Через два дня П. и О. были задержаны и заключены под стражу, после чего им предъявлено обвинение в умышленном причинении С. тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.
Спустя еще пять месяцев — 23 апреля 2021 г., уголовное дело в отношении П. и О. направлено в Ачинский городской суд, при этом оба обвиняемых просили о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей.
После формирования коллегии присяжных и вступительных заявлений сторон потерпевшая и ее представитель, не согласившись с предложенной следствием квалификацией, заявили ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, поскольку в действиях П. и О. усматривались признаки более тяжкого преступления — группового убийства с особой жестокостью. Суд требования потерпевшей удовлетворил и вернул дело прокурору, с чем в последующем согласился и Красноярский краевой суд, оставив решение без изменения.
17 июля 2022 г. следователем П. и О. предъявлено окончательное обвинение по п. «д», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство группой лиц с особой жестокостью), а 26 августа 2022 г. дело направлено в Красноярский краевой суд для рассмотрения по существу.
Следствие установило, что С. совместно с П. и О. распивал спиртные напитки. В процессе употребления алкоголя между П. и С. возник словесный конфликт на почве того, что сестра С. выступила в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении П., обвиняемого в убийстве своей матери, и дала изобличающие его показания. Решив отомстить С., П. стал наносить ему многочисленные удары кулаками по лицу и телу. Наблюдая за происходящим, О. из солидарности решил присоединиться к П. и начал избивать С. деревянной доской. Затем П. взял топор, обухом которого нанес С. удары по голове и телу. Видя, что потерпевший подает признаки жизни, П. и О. продолжили избиение С. палкой, руками и ногами до тех пор, пока последний не скончался.
С учетом заявленного обвиняемыми ходатайства дело рассматривалось с участием присяжных заседателей.
Оба подсудимых вину в убийстве С. не признали, пытались переложить ответственность друг на друга. П. указал, что причиной конфликта с потерпевшим явилось признание им в ходе разговора своей причастности к смерти матери П., за что последний якобы незаконно осужден. Именно этим П. объяснял нанесение С. двух ударов кулаками.
С учетом особенностей избранной подсудимыми формы судопроизводства, сведения об их предыдущих судимостях в присутствии присяжных исследоваться не могли (в том числе и приговор в отношении П., в котором приведены доказательства, подтверждающие его вину в лишении жизни своей матери), сторона обвинения опровергнуть этот довод путем представления копии судебного решения также возможности не имела.
Однако допрошенная в судебном заседании сестра погибшего С. подтвердила, что именно она являлась свидетелем по делу в отношении П., и ее брату ничего об обстоятельствах убийства не известно. Накануне гибели С. в августе 2019 г. последний ей сказал, что встретил П., который интересовался ее местонахождением.
По вполне понятным причинам подсудимые пытались убедить присяжных в том, что смерть потерпевшего наступила не в результате их действий, а от алкогольного отравления. П. и О. не отрицали того, что они совместно с С. распивали спиртные напитки и наносили ему удары. Вместе с тем настаивали на том, что не причиняли телесных повреждений, способных повлечь смерть потерпевшего.
Сложность в опровержении этих доводов, безусловно, вызывало наличии двух противоречащих друг другу заключений судебно-медицинских экспертиз. Государственный обвинитель по результатам скрупулезного изучения материалов дела принял единственно верное в данной ситуации решение — представить коллегии присяжных оба этих заключения и в последующем объяснить причины столь существенных противоречий путем допроса экспертов.
Вполне ожидаемо судебно-медицинский эксперт Г. настаивал на правильности результатов своего исследования и подвергал сомнению выводы коллег, утверждая, что повреждения, обнаруженные при проведении комиссионной экспертизы, ранее на трупе С. отсутствовали.
Затем сторона обвинения допросила председателя комиссии экспертов Ш., который убедительно опроверг показания Г. и подтвердил заключение повторной экспертизы, указав, что обнаруженная в крови С. концентрация алкоголя, едва превысившая уровень средней степени опьянения, не могла повлечь смерть взрослого человека. Для того чтобы прийти к выводу о наступлении летального исхода в результате отравления этиловым спиртом, недостаточно просто обнаружить его высокую концентрацию в крови. Более того, результаты гистологических исследований тканей и органов трупа потерпевшего как при первоначальной, так и при повторной экспертизе очевидно указывали, что смерть С. наступила именно в результате травматического шока.
На стадии дополнений с учетом позиции стороны защиты, оспаривавшей количество причиненных подсудимыми телесных повреждений, а также показаний эксперта Г., отрицавшего наличие у С. вдавленного перелома на уровне правой теменной и затылочной кости, гособвинитель представил присяжным заседателям фотографии трупа с места происшествия, на которых отчетливо виднелись все вышеперечисленные повреждения, в том числе и рубленная рана на голове. В прениях сторон, упреждая выступление подсудимых и их адвокатов, проанализировал содержание исследованных доказательств, в том числе и вступающего в противоречие с версией обвинения первоначального заключения судебно-медицинской экспертизы, привел аргументы, свидетельствующие об умышленном характере действий П. и О. по лишению жизни потерпевшего.
По итогам судебного разбирательства коллегией присяжных заседателей вынесен единодушный обвинительный вердикт, Красноярским краевым судом 5 июля 2023 г. П. и О. осуждены по п. «д», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 18 и 17 годам лишения свободы соответственно, с ограничением свободы на 1 год.
Пятым апелляционным судом общей юрисдикции 21 февраля 2024 г. апелляционные жалобы осужденных и их защитников, настаивавших на отмене приговора, отклонены.
Таким образом, благодаря активной позиции потерпевших, проведению по инициативе руководителя Бюро судебно-медицинской экспертизы эксгумации трупа С., правильно выстроенной государственным обвинителем тактике представления перед присяжными доказательств, а также их логически выверенному анализу в прениях сторон удалось добиться вынесения законного приговора и восстановления социальной справедливости.